Новости – Общество
Общество
«Все равно что с палкой на танк»
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
Почему крупнейший ставропольский кондитер проигрывает украинцам и полякам на своей земле
20 июля, 2015 17:06
14 мин
Единственная на Ставрополье крупная кондитерская фабрика, которая работает на собственном оборудовании, находится на хуторе Новозеленчукский. На встречу с директором фабрики и депутатом краевой думы Валерием Черницовым я еду по навигатору в мобильном. Сеть пропадает, дорожных указателей не нахожу, и приходится спрашивать у селян. Оказывается, проехала мимо. Возвращаюсь, нахожу незаметный поворот, попадаю, наконец, в офис, но все равно приезжаю раньше времени: Валерий Черницов еще в пути. Меня проводят в его кабинет, наливают кофе, ставят большую хрустальную вазу в виде курицы, внутри которой вместо символического яйца — россыпь конфет.
Производство Черницов разделил на два бренда — «Шоколенд» и «Кубань Сласти»
Жду, рассматривая развешенные на стенах десятки дипломов с отечественных и иностранных продовольственных выставок, на столе лежит глянцевый журнал с добрым лицом губернатора на обложке, в стеллажах стоят красивые пивные кружки, старинные формы для шоколадных зайцев, модели машин, бронзовый Дзержинский во весь рост в развевающемся плаще, бюст Ленина, индейские тотемы, африканские фигурки из дерева. Возле стола на полу лежит сноуборд. И все это чередуется с конфетами, печеньем, шоколадом. Они здесь не только в вазах, но и в ящиках, и на тарелках. Давно не видела офиса настолько увлекающегося человека.
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
В рекламных буклетах компании написано, что фабрика является редким для Ставрополья примером импортозамещения, который не касается пшеницы. Конфеты производят не только по собственным рецептам, но и на своем оборудовании, которое, как и продукцию, продают в Россию и за ее пределы.
Приехавший Черницов первым делом замечает мой интерес к его коллекции.
– Вот, смотрите: интересная кружка 1989 года, помните Берлинскую стену? Немцы такие продавали, когда стена ломалась.
На кружке знакомое лицо Горбачева с родимым пятном на лбу, стена, радостные лица немцев.
– А Дзержинского я купил в переходе на Лубянке за 8 тыс. рублей, Ленин случайно достался, нашел почти в мусоре, есть фигурки из Африки, из Канады индейский тотем, орла купил в Германии. А этот бык из Шаолиньского монастыря.
– Катаетесь? — показываю на сноуборд.
– Да, — лениво растягивая слова, говорит бизнесмен и депутат и показывает фотографию на телефоне: он и Дмитрий Медведев в лыжной одежде на фоне снежной трассы.
– Он на лыжах, а я — на сноуборде, — уточняет, видимо чтобы я поняла разницу, Черницов.
– Кто быстрей доехал?
– Как вы думаете?
Валерий Черницов. Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
– Думаю, что вы.
– Пришлось уступить, это в этом году в Сочи. Неплохая там трасса сделана.
– Попробовала я трубочки, вкусно. Я так понимаю, что вы начинали кондитерское производство с нуля?
– Хуже. Сначала с нуля построил, все сгорело, и потом заново построил. В 1989 году я начал строить фабрику. Занимался до этого торговлей, был у меня магазин и несколько ларьков. А один раз я попал на Константиновский пищевой комбинат — кондитерская фабрика так называлась, — и удивился, как просто делаются конфеты. Мне это понравилось, загорелся желанием производить сладости. Я и сам сладкое люблю, — грустно говорит депутат.
– Как-то вы нерадостно про «загорелся» говорите.
– Конечно, вот смотрите фотографии, в 2003 году все сгорело дотла. Тогда мы производили 200 тонн конфет и печенья в месяц.
Показывает альбом с фотографиями. На них — обугленные кирпичи.
– Сейчас мы занимаемся, помимо кондитерского цеха, производством оборудования, а тогда занимались ремонтом конфетного оборудования. Разная техника стояла: и советская, и ГДРовская. Пожарные позвонили на рассвете, сказали, что в три утра все вспыхнуло и моментально сгорело. Так быстро все произошло. Официальная причина стандартная: замыкание электропроводки, — смеется бизнесмен. — Самая стандартная причина.
– Первую мысль свою помните?
– Паниковать некогда было, бежал тушить. Была растерянность. Вывезли около ста «КамАЗов» строительного мусора. Сгорело 11 июля, а 16 июля уже заложили новый фундамент, ребята помогли, и первого сентября была готова новая продукция. Сезон впереди, надо было работать. Кто пожалеет, если будешь плакаться?
– Конфеты — сезонный бизнес?
– У всех кондитеров летом межсезонье, все едут на море, жарко, сладкого не хочется. А осенью уже надо выпускать. Сегодня, к сожалению, цеха кондитерские у нас стоят на профилактике, уборка идет. Мы сейчас на море отправили 120 работников, конечно за счет предприятия. А всего около шестисот человек работает.
– Работают у вас местные сельские?
– Да, из ближайших станиц, сел, хуторов. Заветное, Невинномысск, Ивановка, Казьминка, Кочубеевка, Эркен-Шахар и другие, в радиусе 70 км собираем людей. Я сам отсюда родом, вырос в селе Ивановском.
– Жизнь села поменялась, если с детством и подростковыми годами сравнивать?
– Обветшало. Сейчас очень большая проблема в том, что власть поддерживает сельхозпроизводителей.
– Это разве проблема, а не прогресс?
– Да, это нужно, это актуально: это хлеб, пшеница, сахар. Но поддерживая сельхозпроизводителей, мы убиваем село. Поддержка идет на производство зерна. Закупается новая техника, сокращается штат. Куда в селе безработные деваются? Или спиваются, или уезжают в город. Нужно село поддерживать дифференцированно, не только производство пшеницы, а еще и переработку развивать, а у нас она не поддерживается.
– Как, — искренне удивляюсь я, — целый год я слышу о том, что курс взят на переработку, что мы не будем вывозить из края продукты с полей, строятся предприятия, привлекаются иностранные инвесторы.
– Где? — очередь изумляться Черницову. — Подождите, у нас идет поддержка именно сельхозпроизводителей. В этом году на них выделено 6,6 млрд рублей из краевого и федерального бюджетов. А на промышленность и переработку — порядка 300 млн рублей. Получается, наше зерно продают в Турцию, везут туда, там перерабатывают, смалывают в муку, из которой делают печенье, и продают нам его за валюту. Где логика? Почему, вы думаете, поднялась кондитерская промышленность Украины?
– Не знаю, но конфеты фабрики «Рошен» вкусные, может, они просто людям нравятся?
– У них нет заградительных пошлин на ввоз сахара-сырца, как у нас в Российской Федерации. В итоге получается, что конфеты дешевле произвести на Украине и завезти их в Россию. У них сахар дешевле на 350 долларов за тонну. А на сегодня это у нас сколько?
Он берет калькулятор, что-то умножает, потом делит.
– Получается, у нас должен сахар стоить 22 рубля, а у нас он стоит 42 рубля. И каждый гражданин платит за это деньги. Вот поэтому наши кондитеры не могут конкурировать не только с украинцами, но и с поляками.
– Вы где сахар покупаете?
– На российском рынке есть пять крупных игроков по продаже сахара. Цена везде одинаковая.
– В Ставропольском крае традиционно высокие урожаи сахарной свеклы, — пытаюсь похвалить регион.
– И что? Эти пять игроков скупают сахар. Сколько у нас сахарных заводов?
– Один, кажется, да и то небольшой...
– Да. А в соседнем Краснодарском крае шестнадцать сахарных заводов. Да и выращиваем мы не так много, басни это. Свекла у нас растет в двух районах: Новоалександровском и Кочубеевском. На Кубани и переработки больше. Как говорили древние римляне: post hoc ergo propter hoc — «После этого — значит по причине этого».
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
– А обещали всю Россию накормить, — грустно пью я воду с лимоном.
– Мы можем накормить, только вопрос — чем?
Нас перебивают звонком, потом идем осматривать оборудование по цехам, и к Валерию Черницову один за другим подходят рабочие с вопросами по производству. Он каждому отвечает по делу или обещает разобраться. Пахнет сахарным сиропом, потом фруктовым.
– Вначале нам надо было ремонтировать оборудование, потому что новое очень дорого стоило и стоит, — объясняет бизнесмен. — И мы стали покупать и ремонтировать уже старое, использовавшееся. Ремонтировали его и таким образом начали зарабатывать деньги.
– А сейчас производите оборудование?
– Изготавливаем станки с числовым программным управлением: создается программа, которая задает чертеж. И робот делает. А вот немецкое оборудование, оно у нас на ремонте, а потом мы отправим его в Египет. Покупают у нас и в России, и в ближнем зарубежье, и в Монголии, Китае.
– Откуда больше прибыли: от оборудования или конфет?
– По-разному, совершенно разный бизнес.
– Но вы же хотите расширения, заместить на нашем рынке украинцев.
– Конечно, хочется. Но для этого нужна господдержка, инвестиции, на пустом поле ничего не вырастет. Это все равно что с палкой на танк кидаться.
– Но ассортимент у вас большой?
– Более двухсот наименований конфет, шоколада, печенья, драже, вафель.
– А объемы?
– Не пишите производительность, а то сглазят еще. Покупатели основные — Россия, Азербайджан, Армения, Грузия, Казахстан, Узбекистан, Китай, Монголия. Конкурентов много в стране, но в крае нет, пытаемся выживать, но кризис сильно подкосил.
– В чем это проявляется?
– Во-первых, стоимость кредитов выросла, во-вторых, покупательская способность очень сильно упала, и в-третьих, кредиты не дают. Дайте нам справку, говорят, что вам деньги не нужны, инвестиции не нужны. Проценты выросли с 11 до 25%. Замкнутый круг.
– Как на вас иностранные покупатели выходят?
– Вся работа через крупные выставки происходит, где показываешь себя, оборудование, ассортимент.
– А как определяете, какие конфеты выпускать?
– У нас технологи разрабатывают вкусы, проводим дегустации: собираемся всем предприятием и пробуем, баллы ставим, выбираем трех лидеров, а потом из них — одного.
– Бывало, что вам вкус конфеты понравился, а ее не выбрали?
– Конечно, такое бывает, но решает большинство. Зачем производить то, что не нравится людям? Мы же рассчитываем не на избранных, а на широкие массы.
– И есть можно на производстве?
– Можно, сколько угодно, но обычно едят первые два дня.
Возвращаемся в офис, бизнесмен наливает мне еще воды, в которой, как медузы, плавают дольки лимона.
– Получается, ваше предприятие и есть то самое импортозамещение, к которому все сейчас в России стремятся.
– Меня в программу импортозамещения не включают.
– Почему?
– Критерии не проходим. Давайте наберем замминистра экономического развития региона.
Черницов переводит телефон на громкую связь и встает возле открытого окна, объясняя, что в этом месте лучше всего ловит сеть.
– Александр Анатольевич (Долин — Примеч. РП.), подскажи, почему не проходим по импортозамещению? — спрашивает он у заместителя министра.
– Нужны обороты больше, чем у вас, чтобы больше миллиарда рублей, а в краевую попали частично, — отвечает голос по громкой связи. После этого связь пропадает и звонок заканчивается.
– Дом родительский в Ивановском остался?
– Конечно, но маме я построил новый, недалеко.
– А вода здесь есть? Реки Кубань и Зеленчук текут рядом, наверное опреснители стоят?
– С водой тут, мягко сказать, плохо, — как-то многострадально улыбается предприниматель. — Бьемся с «Крайводоканалом» уже несколько лет. Мы заплатили им за проектирование водопровода. Сказали они потом, что не хватает в трубах давления, надо поставить резервуары, чтобы его повысить. Заплатили деньги, поставили резервуары. Запустили воду, и оказалось, что давление переизбыточное, резервуары не нужны. Нужно ставить регуляторы давления, чтобы, наоборот, давление сбрасывать. Купили, поставили. Теперь не хватает полтора километра трубы, чтобы подключиться к другому водопроводу. Нашли деньги, подключили, не можем запустить, потому что трубы надо передать в министерство имущества региона. В Минимущества просто так не берут, надо по закону брать в аренду, запросили оценку, оказалось, что в аренду — дорого. В итоге воды как не было, так и нет. Воду завозим водовозами. Куб воды выходит 300 рублей. В день надо 15 кубов.
– А люди в селе?
– Из колодцев берут воду, или покупают в бутылках, или дождевую собирают. Нам говорят, что по водопроводу вода будет 44 рубля, я думаю, какая дешевая! А на самом деле для людей не дешевая.
Я начинаю прощаться, и в дорогу Черницов дает мне продегустировать шоколадные конфеты с курагой, которые оказываются очень вкусными. Проезжаю несколько сел и замечаю, что людей на улицах не видно. Дома стоят аккуратные, из светлого кирпича, но какие-то, действительно, обветшалые, денег на серьезный ремонт селянам явно не хватает. Зато палисадники с розами ухоженные и аккуратные, а ставни у многих окон свежевыкрашенные. На краску, видимо, хватает. Правда, может быть рядом лакокрасочное предприятие, и можно предположить, что на нем почти как на конфетной фабрике: «есть» можно. То есть отливать краску для домашних нужд.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
