Новости – Общество
Общество
«Не ел суслика — полжизни потерял»
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
Корреспондент «Русской планеты» узнала, как живут люди в жаркой ставропольской степи
21 августа, 2015 14:56
10 мин
Серия блог-туров «Чудеса Ставрополья» продолжилась в Арзгирском районе региона. Оказалось, что жаркий восток к туризму не готов, зато имеет в наличии редкие растения, красивых девушек в кокошниках и без, пыльные бури, тушканчиков, сусликов, каменные розы и скифские курганы.
Из Ставрополя выезжаем рано, чтобы успеть до жары доехать в Арзгир, и у нашей группы блогеров и журналистов это почти получается, пока мы не оказываемся на границе района. Там, между трассой и полем, кружатся в бело-голубых платьях девушки под песню об их малой родине. Порывы ветра пытаются сбить тяжелые, в крупных бусинах под жемчуг, кокошники, и девушкам приходится их придерживать. Рядом стоят женщины из администрации села Каменная Балка с подносом фруктов.
– Прессе надо освещать, в каких условиях живет наша восточная степная зона, — говорит глава Каменной Балки Наталья Луценко, — нам больше уделять внимания надо, и в том числе в финансовом плане. Как молодежь удержать. Мы их выращиваем, а вы сразу в город забираете. Степь да степь кругом, надо развивать сельское хозяйство. Раньше было и овцеводство, и овощи, а сейчас нерентабельно. Мы раньше в детский сад молоко с фермы возили, натуральное. И это было нормально. А сейчас с ферм нельзя, детям приходится пастеризованное давать. Так же и с говядиной, раньше у населения покупали домашнее мясо для детей. Из всей переработки — одна мельница, да и та... Можем, говорят, Россию прокормить, а сбыта нет, девать некуда, продавать некому. А вода для нас вопрос больной, она дорогая. Нужны рабочие места.
– А мигранты есть?
– Есть из республик, приезжают безалаберные, но мы их воспитываем, чтобы порядок был.
По асфальту катятся колючки, которые мы молча провожаем взглядом.
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
– У нас за полтора месяца ни одного дождя еще не было, а еще и саранча. Мы туристам можем показать пыль и воздушную засуху, тоже явление интересное, но это на любителей. Но зато загар у нас хороший, на море приезжаем, у нас загар стойкий, правда с серым оттенком, а не шоколадным.
Едем дальше, буквально через несколько километров на трассе видим других девушек, уже без кокошников, зато с булочками и арбузом. Это сюрприз от села Родниковского, которое сто лет назад славилось своими родниками. Десять минут дороги, и вновь остановка — девушки в кокошниках кружатся возле высокой и чуть наклонившейся металлоконструкции «Арзгир». Играет патриотическая песня о малой степной родине: о ковылях, полыни и ветре как истинном счастье:
«Все мы — дети Арзгира,
Любим, помним тебя!
Приезжаем и знаем,
Что ты ждешь нас всегда».
Встречающие радостно объясняют, как нам повезло с погодой.
– Сегодня ветер дует, это хорошо, а вот вчера было безветрие и 50 градусов жары. А еще у нас гордость — в Арзгире посажено по кусту роз на каждого жителя, включая детей, а еще есть море сосен, наш руководитель их очень любит.
Оглядываюсь по сторонам, но, кроме степи, не вижу ничего. Заезжаем в город, прогуливаемся по улицам до памятника погибшим во время Великой Отечественной войны. Мне представляют краеведа Анатолия Георгиевича, который, по словам работников администрации села, является многопрофильной личностью и ходячей энциклопедией.
– В чем главное наше открытие, — с гордостью говорит краевед, — было у нас официально 909 погибших, а сейчас по архивам нашли еще 649 погибших и добавили их фамилии на памятник. И думаю, что это не все, будут еще находки.
– Оккупация была недолгой?
– Полгода где-то, партизаны были, тут жестоко все было. Расстреливали евреев, русских и молдаван.
– А сейчас мирно? Я читала про земельные конфликты.
– Ага, приезжал как-то раз к нам из Ставрополя журналист, а потом мы почитали, что тут чуть ли не война. Больших серьезных конфликтов, к счастью, нет и уже давно. Нормально население живет, основатели села — выходцы с Украины, дагестанцы живут.
– А почему село основали в степи?
– Тогда климат был другой, родники здесь били. А люди к воде шли. Трава раньше такая высокая была, что в балке коров не было видно. Зимой хаты снегом заметало, двери откапывали, а сейчас снега почти нет. Непонятно, что произошло, все так быстро изменилось. Да и население сократилось сильно. Раньше, до революции, было две церкви, из одной кинотеатр построили, а вторую просто на камни растащили.
Неожиданно Анатолий Георгиевич достает из пакета пригоршню светлых камней с рыхлой поверхностью, протягивает на память.
– Это я нашел диатомит, он возник при осаждении кремнистых створок диатомовых водорослей и имеет как пресноводное, так и морское происхождение. Диатомит обладает способностью к адсорбции: в воду положите, и будет она чистая. А еще изобретенный Альфредом Нобелем динамит — это диатомит, пропитанный нитроглицерином. Нашел я небольшое месторождение. Хотя, может, оно и большое. А еще есть такое поверье, что гипсовые розы приносят счастье. А у нас в степи можно найти такие гипсовые розы, созданные природой. Был я в краеведческом музее, так даже там таких нет, уникальные наши каменные цветы.
Краевед достает из пакета каменный цветок и тоже дарит. А потом вытаскивает по очереди три пакетика с написанными на них шариковой ручкой латинскими названиями: это синие водоросли и два вида лишайника. Говорит, что только в арзгирских степях можно найти водоросли без воды. Апогеем становится сноп пшеницы, я себя ощущаю царицей полей. Упаковываю подарки и еду через степь смотреть Чограйское водохранилище. По дороге один из егерей, которые нас сопровождают в санитарной зоне, рассказывает, что водохранилище было создано в 1969 году, и по его водной глади проходит граница между Ставропольем и Калмыкией. Водохранилище по ставропольским меркам огромное — 49 на 5 километров. В основном озеро неглубокое, с десятками островов, которые облюбовали не только привычные утки и крачки, но и чайки, казарки, гуси, каравайка и даже два вида пеликанов: кудрявый и розовый.
По ощущениям, целый час едем по степи без дороги и время от времени попадаем в пыльные бури. Поначалу ветер поднимает оранжевый песок где-то на горизонте, и небо на глазах становится ярко-желтым, как после аварии на химзаводе. А уже в следующий миг не видно на метр вперед. Кажется, что надо срочно достать средства противогазовой защиты и ехать в маске. Потом машина выныривает из песочного водоворота, вновь вокруг тишина и солнце, но через пару минут мы вновь в песочном тумане.
Фото: Лариса Бахмацкая / «Русская планета»
– Эх, а какие у нас тушканчики, — восхищенно улыбается егерь, — настоящие кенгуру, только чуть размером поменьше. Поэтому мы считаем, что живем в австралийской части Ставрополья. И хвост у них сильный, и лапы мощные задние.
– Их можно увидеть, или они прячутся?
– Прячутся от солнца, а к вечеру начинают прыгать по всей степи. Днем у нас жара такая, что ни один зверь не выйдет на солнцепек, даже браконьеры только ночами за рыбой выплывают, потому как за час сгорят.
– А за тушканчиками не охотятся?
– Ну, это ж его догнать надо, а вообще есть можно. Все, что бегает, летает — есть можно, кроме ворон. Змеи полозы вкусные. Но с сусликами ничего не сравнить. Пробовали?
– Нет, — удивляюсь я, — и мысли такой, признаюсь, не было.
– О, не пробовал суслика — полжизни потерял. Очень вкусное мясо, жирное, полезное. Это ж самое полезное и вкусное. Его и жарить, и варить — одинаково вкусно. Мама моя рассказывала, что у нее свадьба была самая богатая в Арзгире, потому что подавали исключительно сусликов, много лет потом народ вспоминал.
Подъезжаем к холму, рассеченному напополам колеей от машин.
– А это наши знаменитые скифские курганы.
– Именно скифские?
– Ну а чьи же еще? Они, родимые, их и делали. Да курганов у нас масса, в степи раз холмик — точно курган. Один вскрыли нечаянно, но небогатый оказался, золота не было. Может, в других что побогаче лежит, а может, уже и не лежит. Но как проверишь? Никак, запрещено. Зато с курганов вид степи красивый открывается.
Поднимаюсь, стараясь не думать о том, что иду по чьему-то святилищу или могиле. Мне кажется, пейзаж настолько однотипный, что не важно, с какой высоты на него смотреть.
Приезжаем на водохранилище, по которому несутся волны одна за другой. Дно оказывается твердым, отхожу от берега метров на десять, но вода выше колен не поднимается. Егеря варят уху, разрезают арбузы, и уже на закате мы садимся в импровизированной беседке у озера. Ветер стихает вместе с уходящим за степь солнцем. И наступает миг уже не дня, но еще не ночи: теплый сумрак окутывает, словно мягкое одеяло, хочется лечь на выжженную траву и уснуть в абсолютном спокойствии.
– Но с погодой вам повезло сегодня, — почти что будит меня егерь. — Мы в 4 утра начинаем рабочий день, потому что после 10 утра уже невозможно на солнце находиться, меньше 50 градусов не бывает. Может только ненормальный выйти из тени. А тени-то у нас и нет. Поэтому прячемся кто как может.
В темноте прощаемся с гостеприимными хозяевами и едем обратно в Арзгир. Неожиданно выясняю, что в селе вообще нет гостиниц — за ненадобностью. Поэтому нас везут на местное сельскохозяйственное предприятие, где можно переночевать со светом, электричеством и даже баней. Ночью я выхожу во двор, спотыкаясь о заснувшую кошку. В ярком свете звезд, которые бывают такими кристально чистыми и мерцающими только в деревне, я разглядываю «постоялый двор». Вдоль железного забора выстроились тракторы, комбайны и грузовики. Дует ветер, который несет прохладу. Но утром наступит нестерпимая жара, и только выносливые жители района воспримут ее как данность, гордясь своей ставропольской Австралией.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости