Новости – Общество
Общество
«Сегодня степени ради красивых табличек получают»
Фото: Екатерина Филиппович / «Русская планета»
Заслуженный врач РФ — об ответственности перед пациентами, копеечных зарплатах и излишних понтах
9 июня, 2015 13:33
11 мин
Профессор Виктор Греясов — доктор медицинских наук, заведующий первым хирургическим отделением Ессентукской центральной городской больницы. Его отделение хирургической гастроэнтерологии сформировалось в 1990 году. Заслуженный врач РФ Греясов вместе с коллегами первым в регионе поставил на поток лапароскопические операции, участвует в международных конференциях, в его отделение стремятся попасть на учебу хирурги из-за рубежа. Но почему российские студенты-медики игнорируют стажировку мирового уровня, и чем руководствуется будущее поколение врачей при выборе специализации, об этом рассказал корреспонденту РП Виктор Греясов.
– В то время указом министра здравоохранения отдаленные районы были прикреплены к отделению на КМВ. Перед нами стояли такие задачи: выявление больных с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, желчнокаменной болезнью и ее осложнениями, объемными образованиями печени и поджелудочной железы, заболеваниями толстой кишки, грыжами всех видов и локализация. Мы ездили по краю, проводили профосмотры и, при выявлении патологии, направляли больных в отделение хирургической гастроэнтерологии. Выездные профосмотры продолжались на протяжении четырех лет, зато теперь в каждом районе стоит УЗИ и лапароскопическая стойка, — говорит Греясов.
Сегодня отделение курирует два района Ставропольского края — Курский и Кировский. Раньше их было девять.
Считается, что первая успешная лапароскопическая операция (лапароскопия — метод хирургии, в котором операции на внутренних органах проводят через небольшие отверстия, — Примеч. РП) прошла во Франции в 1987 году. Профессор и два его ассистента работали четыре с половиной часа. Из операционной они вышли, измотанные до предела, и заявили, что это первая и последняя лапароскопия. Но на второй день, когда доктор увидел, что пациент спокойно ходит по коридору, его мнение изменилось, и с тех пор в мире широко применяется лапароскопический метод.
– В Ставропольском крае лапароскопические операции мы первые поставили на поток. В год у нас проводится 2250–2300 операций. Из них две трети выполняются лапароскопическим способом, — объясняет Греясов. — В наших условиях, если бы мы делали только полосные операции, нас бы никто не осудил — мы бы просто соблюдали план по койко-дням. Любую операцию надо ставить на поток, так в ней есть смысл. Когда нарабатывается навык, человек делает это хорошо. Но если у него в год пять или десять операций — это совершенно другой разговор.
Греясов не разрешает мне включать диктофон, когда рассказывает о ситуации в краевом здравоохранении в целом. Улыбается глазами и шутит про беседу на «сорок бочек арестантов». Если кратко — по Виктору Ивановичу, врач должен быть вне политики и иметь ясное представление о том, как поставлен процесс в действительно хорошей больнице. А еще с властью надо разговаривать и объяснять, почему и на что именно нужно финансирование.
Виктор Греясов. Фото: Екатерина Филиппович / «Русская планета»
– Я был в зарубежных клиниках в Германии, в Японии, в Венгрии и понимаю, как это все должно быть. Я понимаю, что стране тяжело, но я давно живу и работаю, но ни в один год не слышал, чтобы сказали — да, стране легко. Медицина обязана быть медициной, и на нее нужно отпускать должные средства. В министерствах есть умные люди. Вот недавно открылся сайт Российского общества хирургов. Очень толково сделан.
– Еще хорошо, что нам в большинстве случаев не нужно выезжать за рубеж, — продолжает врач. — До 2004 года я и мои хирурги ездили заграницу, а сегодня приезжают к нам — даже в Ставрополь. Видеоконференции, операции на экране. Из Америки, в основном, едут бывшие российские специалисты — это заметно по акценту. Сдвиги есть и в форме учебы: в стране появилась сеть лабораторий системы VetLab. В них оперируют на живых свинках. У этих животных внутреннее строение как у человека. Эти центры уже есть в Казани, в Москве, в Санкт-Петербурге, очередной скоро откроется и в Ставрополе. Все есть, было бы кому учиться. А учиться некому. Доктор Рошаль на недавнем съезде «Национальной медицинской палаты» отметил, что всего 30% выпускников профильных вузов идут в медицину. Но в какую? В ту, где деньги платят.
У Греясова в отделении свободны четыре ставки хирургов — он готов взять сотрудников хоть завтра. Но брать некого.
– Я присматриваюсь к тем, кто претендует на эту работу, и с профессиональной точки зрения они мне не нравятся. А те, кто должен прийти, не приходят. Вот и все. У меня здесь есть связь поколений — я самый старший, потом моложе, дальше 40, 30 лет. Удерживает этих людей, прежде всего, энтузиазм. Спасибо главврачу, мы имеем возможность внедрять новые технологии, это для специалистов очень важно.
Под началом Виктора Ивановича работают пять хирургов высшей категории. Всего в штате — 12 человек, из них три кандидата наук, а само отделение — филиал факультета усовершенствования врачей Ставропольского государственного медицинского университета. Греясов профессорствует на кафедре усовершенствования врачей. О своих подчиненных он говорит с искренней теплотой, так отзываются о близких родственниках, с которыми всегда сохранялись хорошие отношения. Коллектив формировался и притирался долго. Те, кто стоял у истоков, сейчас в Германии, в Москве, в Санкт-Петербурге.
– Смену потихоньку готовите?
– Из троих моих детей в медицину никто не пошел. А со временем у меня появилось желание передать кому-то все, что знаю я. Некоторым это даже не нравится, потому что я бываю чересчур настойчив. Но ученики, которых я гонял по несколько лет, когда встречают меня на съездах, падают на колени и говорят: «Спасибо за науку». Хирургия — это такая профессия, которая все-таки не всем по плечу. Моя мама — она не медик — наставляла меня, когда провожала в институт: «Относись к больным так, как бы ты хотел, чтобы они относились к тебе». В общем-то, это основной постулат медицины.
– А как за эти годы изменился типичный пациент?
– Больные меняются. Телевизор их немного сбил с толку. В России есть учителя и врачи — это две категории людей, на которых всегда можно безнаказанно «оттоптаться». Пациентов закон защищает, а нас — нет. Давно известно, что из ста ошибок, только в восьми случаях вину можно возложить на врача и только в двух его можно наказывать. Шесть — это обстоятельства и биологические законы. Жалобы рождаются достаточно часто, но дело еще и в том, что качество работы проверяют, как правило, те люди, у которых не сложилась медицинская карьера. В советское время был такой Юлий Крелин, классный хирург, заведующий сосудистым отделением в Москве. Он писал книги, по его повести сняли фильм «Дни хирурга Мишкина», он старый, вы его вряд ли не видели. Там все как у нас в жизни, посмотрите.
Фото: Екатерина Филиппович / «Русская планета»
По словам Греясова, 99% жалоб, с которыми сталкиваются хирурги в последнее время, не имеют под собой почвы, но оставляют осадок и мешают работать. Все это по одной причине — нет проработанного закона, который бы реально защищал медиков.
Виктор Иванович на пальцах показывает соотношения градуса ответственности к уровню заработной платы. Получается — аршин и щепотка.
– Вы же не знаете, какие у нас зарплаты. Начинающий специалист не может позволить себе завести семью, потому что содержать ее не на что. В очной аспирантуре узнайте — там копейки платят. Туда может пойти только тот, у кого есть деньги, но, увы, в 90% случаев у этих аспирантов нет ни ума, ни рвения. Раньше туда отбирали лучших. Я в свое время был вынужден три с половиной года работать, чтобы получить возможность поступить в ординатуру. А сегодня степени ради красивых табличек получают. «Доктор наук» на двери кабинета. Народ же падок на вывески.
На столе у Греясова пара десятков стикеров с телефонами и аккуратные стопки бумаг. В шкафу — четыре семейные фотографии и всего один похвальный лист.
– Грамота эта, наверное, вам особенно дорога?
– У меня грамот этих, как у дурака табака. Не знаю, почему именно эта стоит. Ею, кстати, отделение наградили, не меня лично. Украшать сертификатами стены — во-первых, понты, а во-вторых, ну, кто это все понимает? Свои возможности мы и сами знаем. Ребята тоже ничего не развешивают. Один мой сотрудник, хирург первой категории, получив высшую, даже табличку на кабинете не поменял.
– Хирургическое отделение в Ессентукской центральной городской больнице называют самым передовым в крае. Так все-таки, люди или техника его сделали таким?
– Однозначно люди. Мне главврач однажды сделал сомнительный комплимент. Он с иронией сказал, что я собираю вокруг себя умных людей. На что я ему ответил, что с умными, вообще, интереснее. Я чужим успехам радуюсь больше, чем своим.
Раньше Греясов делал 66 видов операций, но в силу возраста, от некоторых отошел.
– А молодые специалисты у меня делают все. Но в последнее время поменялась нозология (Раздел медицины, изучающий виды заболеваний и их классификацию, — Примеч. РП). Если раньше много было язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, то сегодня это единичные операции.
– Почему так?
– Язву научились хорошо лечить. В 2001 году я был с докладом на острове Крит. А один профессор привез туда постеры по язвенной болезни. Мы стояли и ждали, пока кто-нибудь задаст ему вопрос. Зарубежные специалисты пожимали плечами и отходили. Я-то понимал, почему: у них лекарства для язвенников появились лет на пятнадцать раньше, чем у нас. Плюс другая система диспансеризации. А у нас была только операция, поэтому и говорили, что в России язву дешевле прооперировать, чем лечить. И действительно, полный курс терапии стоил очень дорого.
Зато язвенных кровотечений стало больше, причем как у нас, так и за границей. Причина кроется в том, что пожилые больные принимают много таблеток, а все эти препараты разрушают слизистую желудка. Получается, язва — медикаментозная. Кровотечение сейчас лечится по-другому — в 90% случаев его удается прижечь и остановить, у нас такая аппаратура есть, и мы этим занимаемся. И во многом весь прогресс подталкивают не медики, а фирмы, производящие лекарства и оборудование.
В кабинете постоянно звонит телефон, Виктор Иванович дежурно шутит про вызовы из Смольного. После очередного разговора врачу пора на обход, и он подводит в беседе черту.
– Несмотря на то, что мы — отделение краевое, на финансирование это не особо влияет. В трех операционных у нас в день проходит до шестнадцати операций. В идеале, любая муниципальная больница должна быть университетской, чтобы врач каждый день осознавал свою работу. К этому все и идет.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
