«Ее муж стал мне сто евро протягивать»

Валерий Хуснутдинов. Фото: Лариса Бахмацкая

Детский стоматолог из Ставрополя рассказал «Русской планете», как спас итальянку в самолете

Лариса Бахмацкая

15 августа, 2014 09:07

8 мин

С Валерием Хуснутдиновым, сотрудником кафедры стоматологии, общей практики и детской стоматологии постдипломного образования Ставропольского медицинского университета, я познакомилась в городской детской стоматологической клинике. В регистратуре посоветовали обратиться именно к нему. «Лучше врача не найдете», — сказала сотрудница клиники. Другие специалисты от лечения больше десяти молочных зубов у моего ребенка отказывались.

Валерий Хуснутдинов творил невероятное — за несколько секунд ставил пломбы вырывающемуся из кресла ребенку. Во время своих регулярных недолгих визитов оказалось, что Валерий Валентинович не только отличный специалист, но и интересный собеседник, знаток музыки и литературы, потрясающий рассказчик, спасающий не только молочные зубы от кариеса, но и жизни.

– Я летел рейсом Москва–Амстердам–Лиссабон, — рассказывал Валерий Валентинович, приготавливая на стекле материалы для временной пломбы. — Когда самолет пролетал над Польшей, я увидел, что по салону бегают стюардессы, помощники пилотов, все возбужденные, нервничают. Потом смотрю — кислородный баллон потащили, что-то про доктора стали говорить. Я клятву Гиппократа давал, поэтому встал со своего места и пошел смотреть, для чего доктор нужен. Вижу — лежит в кресле женщина, как потом выяснилось, итальянка. Бледная, с синими губами, практически не дышит. Пощупал пульс, есть, но слабый, руки уже холодные. Через трех переводчиков расспросил мужа, нет ли у нее диабета, сердечно-сосудистой патологии и эпилепсии. Артериальное давление упало на фоне глубокого обморока. Стюардессы вставляли ей в рот трубку с кислородом, но безуспешно, потому что дыхания практически не было.

– То есть она умирала?

– Могла. А если вы откроете справочник первой помощи при обмороке, там написано, что надо придать человеку лежачее положение, дать доступ кислорода, открыть окна, освободить дыхательные пути. Но это очень долгий путь, а есть чисто стоматологический прием, который в книгах лично я не встречал. Дело в том, что в стоматологической практике такие обмороки бывают у детей в момент гормональной перестройки, особенно у мальчиков. У нас в кабинетах таких и кушеток нет, чтобы горизонтальное положение придавать. Не на пол же класть!

– И что делать в таком случае?

– Надо раздвинуть пациенту ноги, голову опустить ниже колен, и дальше получается сплошная механика. Кровь притекает к голове, от этого человек приходит в сознание, и пытается поднять голову. Врач же продолжает давить голову вниз, увеличивая давления. В самолете кресло похоже на стоматологическое, я так и сделал, обморок ушел, она очнулась. Надо еще ввести кофеин, но на борту самолета его не оказалось, поэтому попросил сделать женщине тройной кофе с тройным сахаром. И через некоторое время она даже улыбалась. Муж ее стал мне сто евро протягивать, но я сказал, что русские врачи денег не берут, и вернулся на свое место.

– То есть они так и не узнали, кто именно спас жизнь женщине?

– Да я решил, зачем это. Жива — и хорошо.

В это время из-за двери раздается очередной пронзительный плач ребенка, где-то жужжит бормашина. Привыкнуть к плачу у меня не получается. Хуснутдинов, видимо, понимая мое состояние, улыбается. В его кабинете постоянно играет спокойная музыка, а на двух мониторах идет видеоряд фотографий животных и птиц.

– В детскую стоматологию идти особо никто не хочет. Пациенты сложные, есть товарищи, которые ведут себя похуже вашего сына.

Показывает мне прокушенный ноготь на большом пальце.

– Если ты не любишь детей, то в эту профессию лучше не идти. Я 26 лет работаю, и столько передо мной судеб прошло через детскую стоматологию. Если любви к детям нет, то можно сойти с ума. Взять хотя бы ненависть к врачам, которая у многих детей присутствует. Есть такие дети, и я это вижу, что если ему дать автомат Калашникова, он меня пристрелит, и даже секунды сомнения не будет — такой уровень ненависти. И ребенок в этом не виноват. Виноваты родители, которые поздно привели. Приводят детей с пульпитами, когда надо вскрывать полость зуба, анастезию он делать не дается, и боль дети запомнили, будут сопротивляться. Одни родители меня спрашивали, почему их ребенок так реагирует, может его психиатру показать. И я начинаю объяснять, что это реакция нормального человека, который не хочет испытывать боль. Моя задача — из ребенка, который мечтает пристрелить меня из Калашникова, сделать человека, который бы приходил на прием спокойным.

Время работы стоматолога заканчивается, и мы продолжаем разговор на открытой веранде одного из ближайших кафе, куда едем на велосипедах. Доктор просит поставить любимую музыку, звучит Пол Маккартни, потом Игги Поп.

– Работа с детьми — это долгий и тяжелый труд, и в основном психологический. Надо сформировать в голове ребенка доминанту, что можно сюда прийти и ничего страшного не случится. Иногда на это уходят месяцы и даже годы. А есть у меня пациенты, которых даже не могли завести в поликлинику. Они как в сказке про Иванушку, когда Баба Яга его в печку засовывала, упираются руками и ногами. У меня были случаи, когда я пациентов лечил на улице. Тех, кого лечу в коридоре, я даже не считаю. Прошу открыть рот, ребенок мне отвечает, что в кресле не откроет, на стуле не откроет, в холле не откроет, но готов открыть рот на улице. А там этап сложный, например, временную пломбу надо убрать и поставить постоянную. Мы с медсестрой все на стекле готовим и выходим на проспект, и там замешиваем.

– У вас постоянно играет музыка в кабинете. Это же не случайность, а такая терапия успокоения или доверия?

– На меня самого музыка влияет. Существует четкая градация людей на аудиалов и визуалов. Это две крайности, и все мы находимся между ними. Музыка помогает успокоить ребенка, отвлечь. Но в репертуаре я никогда не ориентируюсь на себя, потому что если буду ставить концерты Альфреда Шнитке, то все разбегутся. Я изучал, какая музыка лучше влияет, и пришел к тому, что идеальный вариант для стоматологического кабинета — клавишная спокойная музыка. Это и Бах, и Чайковский, и Свиридов, и Глинка, и много других современных авторов. Основная цель стоматолога — контакт с ребенком. Пока ты с ним не найдешь взаимопонимания, никакого лечения не будет. Будешь ты врачом наивысшей категории, заслуженным врачом России, у тебя будет лучшее оборудование и самые лучшие материалы, если ребенок не открыл рот, то ты — ноль. Медицина индивидуальна, и если ребенок отказывается от лечения, из врача ты превращаешься в какого-то дядьку, который безуспешно о чем-то разговаривает. Психология должна вроде как помочь, а нас психологии никто никогда не учил. И врач действует интуитивно, опираясь на жизненный опыт. Как-то я пошел на консультацию к психологам, пришел к ним с этими проблемами. Но мне посоветовали показать ребенку игрушку. Я когда это услышал, то понял, насколько это не изученное поле.

– То есть приучать детей к поликлинике надо с первых появившихся зубов?

– Мой младший ребенок летит ко мне на работу. Это для него лучше, чем парк и аттракционы. Я его привожу в стоматологический кабинет с 6 месяцев, и рекомендую это делать всем родителям. Как только первые зубы пошли, надо прийти к врачу, потому что мы уже на этих зубах видим те или иные изменения. Уже тогда можно что-то сделать. Многие думают, что молочные зубы лечить не нужно. Эти разговоры до первой бессонной ночи, когда ребенок лезет на стену от боли, вызванной пульпитом. А дети боль тяжелее переносят, у них болевые ощущения сильнее. А если мы с ребенком друзья, то он мне простит боль. Один папа приходит, рассказывает, что купил сыну за 15 тысяч радиоуправляемый вертолет, а ребенок им поиграл всего полдня и забросил. А машинку, которую я подарил его сыну, третий год кладет под подушку перед сном. Объясняю, что машинка — это подтверждение его смелости. Я всегда хвалю пациентов. Дети вообще заслуживают уважения, у них учиться надо, тому же счастью.

– Как вы думаете, почему часто говорят о несостоятельности российской медицины? Например, что тут не вылечат так, как в той же Европе.

– Я в Лондоне встретил русскую девушку с ребенком, и она жаловалась на английскую медицину. С головной болью идешь в клинику, а там очередь, и записывают на прием через две недели. Приходится идти в частную клинику, консультация стоит 80 фунтов стерлингов. И это элементарные препараты, обезболивающие, слабительные. На Западе врачи ограничены какими-то стандартами, а ведь медицина — это не стандарты. Почему ценится врач с большим опытом? Даже детский и взрослый стоматологи — это совершенно разные профессии. Ребенок — не уменьшенный в размерах взрослый. В частности, материалы разные применяются для детей и для взрослых. А сейчас часто используется смешанный прием, и от этого ошибки совершаются.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе