Новости – Общество
Общество
«Тут и человек кусаться начнет»
Фото: Екатерина Филлипович / «Русская планета»
Корреспондент РП провела день в единственном на Ставрополье приюте для безнадзорных животных
19 марта, 2015 17:42
16 мин
Лай сотни собак дезориентирует и сбивает с толку. Надпись на воротах предупреждает, что «без сопровождения сотрудников находиться на территории приюта запрещено».
Меня встречает Валентина Кот, основательница приюта «Лучший друг», его «мама» и вдохновитель. Статная, уверенная, кажется, эта девушка каждым шагом заставляет мир вокруг вертеться, а шумное звериное хозяйство — успокаиваться.
Она проводит меня через живой коридор собак. Показывает на трехлапого Финтика с белой грудкой и неугомонным хвостом:
– С ним осторожно, он добрый, но может прикусить.
Оказываемся в подсобном помещении. Судя по запаху, тут — стопроцентно кошачья вотчина. «Аммиачный» дух бьет в нос с порога, но уже внутри ощущается слабее.
– Помогать будете? Давайте, переодевайтесь во что не жалко, только вещи кладите так, чтобы сами знали, где они лежат.
Вылезаю из пальто, натягиваю привезенную с собой синтепоновую куртку. Запоминаю место в общей куче. Вешалка и диван служат шкафом для всех сотрудников — всего в штате «Лучшего друга» девять человек, в сегодняшней смене — шестеро.
На стене висит куча поводков и намордников — это для прогулок. Волонтеры приюта часто берут собак на выгул, некоторые долго приезжают к одной и той же, а потом ее забирают.
– Двери закрывайте сразу, а то Трофеюшка выйдет, ей нельзя к собакам, — Валя меня предупреждает на пороге.
Кошка Трофа, она же Трофеюшка, живет в подсобке, любит лежать на обогревателе, иногда прогуливается на чердак, притаскивает оттуда мышей и складывает их в угол на тряпочку. Очень любит охотиться на местных крыс и делает это мастерски, хотя на один глаз слепа.
Фото: Екатерина Филлипович / «Русская планета»
– Она у нас недавно, но уже стерилизована. Из Черкесска привезли. Видите дырку в кости слева от носа? Кто-то ее чем-то проткнул или на вилы наколол. Думали — пуля, но рентгенолог версию не подтвердил, — сотрудница приюта Катя заполняет книгу, похожу на конторскую, и между делом говорит о судьбе кошки.
– Не отдаем ее, народ у нас дикий. Человек проникнется и возьмет, а она-то свободолюбивая, дома не удержишь. Выскочит на улицу, а кто-нибудь решит облегчить ей «страдания» и добьет. Хотя на самом деле отверстие жить не мешает, она прекрасно себя чувствует. Только не прикроешь его ничем. Был абсцесс, кость выгнила и ничего уже не поделаешь, такая Трофа и будет, — продолжает Кот.
Выхожу на улицу. Совсем близко за сетчатым забором снуют какие-то люди, куча контейнеров с отходами, в грязи широкая накатанная колея для мусоровозов. Позже Валя пояснит, что на территории вместе с предприятием по вывозу твердых бытовых отходов они оказались благодаря усилиям местных властей и иронии судьбы.
– Они занимаются вывозом мусора и отстрелом бродячих собак по заявкам. Нам сказали, что у нас с ними сферы деятельности, как бы это помягче… Ну в общем, пересекаются. Они отстреливают, мы спасаем. Не то чтобы они очень стремились к соседству, но администрация попросила, и их начальство дало кусочек земли. Не любят нас, иногда гадости нам делают, но ничего, живем.
У компании, кстати, приюту удалось получить не только пятачок с ветхой подсобной постройкой, но еще и маленькую комнатку в одном из служебных зданий. В ней живут кошки, готовые хоть сегодня уйти к хорошим хозяевам. Там тепло, уютно, сытно, в окнах стеклопакеты, на полу ламинат. Клетки вдоль стен стоят одна на одной, а кошки в них сидят на газетах. Благодаря типографской краске белошерстные становятся серыми.
«Лучший друг» работает в Ставрополе полтора года, в июне будет два. У него договор с ветеринаром, врач приезжает раз в неделю, стерилизует зверей на месте. С новичками это чаще происходит в клинике, там же — диагностика заболеваний. Потом здоровые и незаразные, или, как говорит Валя, «условно здоровые» обосновываются в общих вольерах, остальные остаются на карантине:
– Мы первый и единственный официально зарегистрированный приют в Ставропольском крае. Есть еще в городе домашние всякие передержки, мини-приюты. Помогаю им, чем могу, советы даю, но все их контролировать нельзя. В нашей волонтерской группе они средства собирают.
Фото: Екатерина Филлипович / «Русская планета»
Не скажу, что это там прямо мой выбор жизни, и я спала и видела приют, мечтала о нем с детства, — Валя улыбается, прохаживаясь в тяжелых резиновых сапогах. — Началась его история с моего знакомства с муниципальным приютом неограниченного доступа. Он в Ростове-на-Дону находится. Туда принимают вообще всех подряд. Захотели вы пять нормальных котят принести — пожалуйста. Только одно «но»: если за какое-то время их не заберут, они будут усыплены. И снова место освобождается, и можно новых завозить, потому и слово — «неограниченного». Ростовские волонтеры пытались оттуда хоть кого-то пристроить, ходили с фотоаппаратами, выкладывали снимки в сеть. А я любопытный пользователь, нашла их, и приглянулась мне одна кошка. Сразу подумала — почему бы не забрать? Потом посмотрела, они в другом городе, в четырех сотнях километров от нас. Ехать одной на автобусе с незнакомой кошкой — идея не очень, мало ли, какой у нее характер. Вдруг орать будет всю дорогу? Нашла попутчика с машиной — Евгения. Перед выездом я поспрашивала у знакомых, может, еще кому котят надо. И в итоге обратно мы ехали с двадцатью пятью кошками. Часть из них уже была «забронирована» заочно, а остальных я поселила у себя. Их счастливо разобрали буквально за месяц. Я начала пристраивать дворовых животных, обрастать контактами. В конце концов, все это превратилось в приют, а Евгений стал нашим директором.
– На какие средства приют живет?
– Благотворительная помощь. Есть кондитерский дом «Шоколадница», они иногда помогают деньгами, и еще у них в магазинах наши копилки для пожертвований стоят, одни из самых быстронаполняющихся. А так никаких особых спонсоров у нас нет. Как это бывает — кошечку взял, сто рублей оставил. Или в ИТнтернете увидел объявление о сборе средств на лечение, перевел денежку. На «голодный» телефон кинул. У нас в месяц один счет за ветеринарные услуги может под сто тысяч быть…
Часто помогают кормами и лекарствами — мы бросаем клич, люди отзываются. На передержку бесплатно можно бездомыша пристроить, а в Краснодаре или Ростове попробуй найди временную крышу без вознаграждения. Ставрополь — добрый город в этом плане.
«Кошки март отгуляют и через пару месяцев приплод пойдет к нам»
На солнышке у входа в дом пригрелся старик Кнопик. По собачим меркам десять лет — почтенный возраст, особенно для тех, кого жизнь пряниками не балована. Пятнистый пес урчит, рвется с цепи и все пытается укусить себя за ногу — не получается, мешает белый конусообразный ворот. Если понаблюдать, заметно — правая задняя лапа на него «нападает». Кнопик стоит-стоит, а она к нему медленно-медленно приближается словно сама по себе. Спрашиваю у Кати, от стресса ли это и как его лечат.
– Нет, это паранойя или что-то типа того. Как у людей. После черепно-мозговой травмы он лапу не чувствует и воспринимает ее как агрессора и личного врага. На таблетках он у нас. Вы от него лучше подальше, он чуть не в себе. Замечательный малый, жалко, что конкретно таких собак почти никогда не забирают.
– Подкидышей вам часто навязывают? Я заметила — в вашей группе во «ВКонтакте» не указан адрес, только телефон.
– Ну, кому надо — тот найдет. А так да, постоянно. Хотя мы сюда стараемся здоровых не брать, приоритет у больных, бесхозных животных, которым однозначно нужна помощь. На всех же просто места нет, их сейчас у нас больше двухсот. Я не считаю точно даже, их то заберут, то привезут. Вот женщина звонила, в подъезде лежит собака, кричит, на задние лапы встать не может. Наш случай, однозначно, — Валентина только закончила очередной телефонный разговор с потенциальными хозяевами, отвечает обстоятельно. — В основном просим самостоятельно довести животное до приюта или до ветклиники. Если люди не могут, выезжаем мы, но наш водитель не круглосуточно работает, поэтому часто просим волонтеров помочь.
Недавно случай у меня был — хозяева домашнего приюта в Пятигорске отказались разговаривать. Говорят, если рассказать о них, еще больше подбрасывать станут…
А что поделаешь? Пиши — не пиши, все равно это будет, кто уже дорожку протоптал — останутся. К нам щенков повадились целыми партиями таскать. По шесть штук с интервалом в два дня. Здоровые, нормальные.
Фото: Екатерина Филлипович / «Русская планета»
Это ладно, наплыв работы впереди. Зимние кутята уже появляются, а кошки март отгуляют и через пару месяцев приплод пойдет к нам, — Катя вздыхает.
Возвращается в подсобку к Трофи и ее коллегам. Пока их дом — изолятор.
– Сейчас весна, кошачий изолятор постепенно превращается в щенячий, — Валя опирается рукой на клетку. — Тут у нас еще Птичка живет, в смысле, собака по кличке Птичка. А этих хвостов шестерых мужчина на трассе подобрал. Лежала сбитая мать, они ее мертвую сосали. После осмотра, карантина, стерилизации и вакцинации попадут в общее жилье. Пойдемте дальше, к малышам и новичкам.
В двух тесных комнатках все заставлено клетками, команда щенков свернулась клубочками в отдельном вольере. Они дремлют и тихонько кряхтят во сне.
В кошачьем царстве приютилась малютка Шерон — скулит, виляет хвостом и очень хочет пообщаться. Попала она в приют вместе с братом, новая семья для него нашлась быстро — у того была шерстка короткая, голова лысая, очень похож на пса благородных кровей. А Шерон не лысая, ее пока брать не хотят.
Из-за прутьев меня внимательно оглядывает Верхолазка — кошка, четыре дня просидевшая на дереве.
– Спасатели отказались ее снимать, сказали, коты на деревьях не дохнут, как жрать захочет, так сама слезет. Пришлось нам вызвать платную вышку. А вот тут, — Валентина пропускает меня к клеткам, — все кошки преимущественно из одного места — из «кошкоквартиры».
– Это от коллекционера какого-то?
– От бабушки, которая завела дома 57 кошек. Три года я ее уговаривала начать их стерилизовать и раздавать, только сейчас у нее хотя бы самки стерилизованы. В квартире у нее осталось 20 штук, все остальные у нас, частично уже розданы.
– А соседям как запах?
– Вроде и жаловались, и полицию вызывали. Но на все ответ — «Неприкосновенность частного жилья». Если она, конечно, не сумасшедшая, но вроде нет. Пойдемте, сейчас будем переноски мыть, которыми мы котов забирали из плена.
На улице стоит куча разноцветных дорожных домиков. Валя протягивает мне желтые резиновые перчатки с удлинением на запястье, говорит, полоскать надо с хлоркой, потому что кто его знает, какие заболевания в «нехорошей квартире» обитали. Кошки-то еще на карантине. Водитель приютского фургона Александр приносит пару ведер теплой воды с территории соседней мусоровывозящей компании. Окунаю снежно-белую тряпку, протираю пластиковые стенки и полы. Валя моет размашисто, быстро заливает в новую воду «Белизну» и берет очередную переноску. Я не могу успокоиться после истории про бабушку, спрашиваю, не заболевание ли, такое «собирательство»?
– Да, и часто с пожилыми людьми случается. Они когда-то кошечку взяли, пожалели, она принесла котят. Хозяева от немощности своей не знают, что делать с приплодом. Раздать не могут, на рынок и в Интернет не ходят. Выкинуть жалко, пристроить не в силах, о стерилизации не слышали, вот так все и происходит.
– Но это еще что, — она продолжает буднично, — была у нас другая бабушка, та мусор собирала. Маленькое хобби старушки занимало всю жилплощадь, и когда владелица заболела и легла в больницу, у нее остались две кошки и собака. Думаю, их было больше, просто часть в какой-то момент погибла — может, инфекцию занесли.
Сотрудники приюта приехали на место, поставили кошколовку, отловили кота, кошка с балкона спрыгнула, а собачка сама сдалась. В ведре в ванной обнаружилась черепаха.
– Здоровенная такая, ее лет, наверное, как той бабке, — Валентина показывает руками размер панциря.
Переноски чистые, бока их обсыхают на солнечной стороне двора, перчатки — на заборе-сетке.
Валя прерывает трудовую экскурсию, мы останавливаемся и усаживаемся в подсобке. Трофа спит на обогревателе, дергает во все усами, морщит мордочку. Неловко переворачивается и падает с насиженного места. Лезет знакомиться, делает это аккуратно. Сначала ставит лапки мне на колени, видит, что возражений нет, и вспрыгивает на руки. Топчется, урчит, трется. Говорю ей, что взять бы рада, но не могу, некуда. Трофеюшка не отходит.
Спрашиваю, помогают ли пристроить животных группы в социальных сетях.
– Очень. Молодежь нас в Instagram знает, те, кто постарше приходят через «Одноклассников», репосты из волонтерской группы «Вконтакте» дают результаты. Для пенсионеров — объявления в газетах, многие приезжают из поселков, забирают. Для всех большой плюс, что животные у нас уже стерилизованные. Представьте, где-нибудь в селе кошку прооперировать, чтобы не беременела — это же почти нереальная задача.
Будто в подтверждение ее слов, за собакой приехал пенсионер Владимир из села Донское. С собой у него новый ошейник, цепь и серьезные намерения. Катя объясняет ему, что такое календарь прививок, заполняет анкету, отдает собачий паспорт. Трофи дефилирует туда-сюда по большой книге учета новых хозяев. Дырочка на ее морде работает резонатором и делает «мур» громким и требовательным. Выясняется, что кошка у мужчины уже есть.
Гость забирает общую любимицу Черноголовку, на счастье кладет в копилку пару монеток. Идем провожать и прощаться. Теперь нужно организовать переезд — на самом проходном и выгодном в плане знакомства с хозяевами месте освободилась будка. Кусачего Финтика переселяют в крытый вольер, а на его место прибывает Кекс, бывший до этого в «общежитии».
Фото: Екатерина Филлипович / «Русская планета»
– А что, он добрый. И путаться под ногами не будет, — Катя проверяет дно будки новосела. Пол у нее прохудился, пара досок отвалилась, просим водителя — на все руки мастера — их приколотить.
К большим крытым вольерам с собаками меня отводит тетя Таня — ветеринар по первой специальности, у нее несколько высших образований. Сегодня она в резиновых калошах леопардового окраса, в них удобнее клетки убирать. На приход чужака собаки реагируют бурно. Те, кто младше и спокойнее, дышат свежим воздухом в огороженном выгуле — каждого незнакомого человека воспринимают как потенциального владельца.
Замечаю, что у большинства работниц приюта на руках то тут, то там налеплен пластырь или пальцы замотаны бинтом. Тетя Таня говорит:
– Снежинка меня куснула. Их ведь привозят с болью, озлобленных, обиженных, замерзших. Тут и человек кусаться начнет, не то что пес. Зато когда он осваивается и тянется к тебе, появляется такое теплое чувство. Если собак и кошек не любить, здесь делать нечего. А это Дружок, наша овечка, потрогайте какой мягкий.
– И на вид спокойный такой.
– Это так кажется. Просто его на выгул волонтеры брали, он набегался, теперь довольный. На ручках любит сидеть. Да, Дружок?
Валентина приносит из недр вольеров гору мисок, их нужно промыть и прополоскать, некоторые — обстучать и отскоблить от навек прилипшей грязи.
Перерыв. Ставим чайник, делаем кофе, выносим кружки на импровизированную завалинку. За забором Кнопик продолжает бороться с непослушной ногой.
Валя окунает в чашку краешек печенья и говорит, словно обращаясь к животным вокруг:
– Если бы могли мы тут что-то строить, все бы выглядело, конечно, по-другому. А так — какой смысл, если нас могут попросить отсюда? Сегодня двоих забрали, молодую кошку и Черноголовку, а двоих скоро обещали привезти. Когда от нас только уезжают — это хороший день.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
